НАШИ ПУТЕШЕСТВИЯ

Самое больше впечатление на меня произвол этот торговец.
Спросил меня: «Шурави?»
«Шурави, шурави. Россия».







Он запомнился своей солидной основательностью и чувством собственного достоинства.
И товар он предлагал не спеша, с толком, с расстановкой.







Ну как было не купить шарфик, арафатку или афганскую кепочку? Купили, конечно.
Заодно и лепешку. Неведомо, где еще представится случай пополнить припасы.
Мы уже поняли, что в Таджикистане туристов не кормят и на них здешний мир не рассчитан.
Пора и честь знать, да и аксакал ждет. Довольные, мы загрузились в машину и в путь.





В очередном кишлаке высадили нашего почтенного попутчика и дальше.
На берегу Пянджа устроили себе второй завтрак: самса немного подостыла, отмякла и с чаем прошла на ура.

Едем дальше. А дальше уже за полдень. Трясет немилосердно, солнце раскаленное, свет режущий, выматывающий, беспощадный.
Очень скоро мы с дочерью просто скисли. Не радовало ничего – ни живописные виды, ни зелень кишлаков, ни шумный Пяндж. Вода казалась грязно-глинистой, пыль противной, Солнце безжалостным. А уж дорога! Вытряхнула всю душу вместе с внутренностями.
И пришло понимание, что Памирский тракт это не прогулка и не развлечение. И подлинный экстрим здесь - сама дорога. Ее надо ПРЕОДОЛЕТЬ. Именно так: не проехать, не миновать, а именно преодолеть. Преодолеть свою слабость, головокружение от перепадов высот, тошноту, головную боль, сердцебиение, красный от крови носовой платок, страх высоты на горных кручах.
Конечно, ничто не мешает, отмучиться до Хорога, а потом выйти на «верхнюю» асфальтированную трассу.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь.
Опасный как военная тропа.
Мы упрямо продолжали двигаться по «нижней». Правда, с трепетом душевным вспоминали, что 300 км. от Хорога до Мургаба проходят по совсем уж пустынным и нежилым местам и дорога там не в пример хуже (хотя куда уж хуже – не знаю.).
Вскоре мы совсем расклеились. И тогда муж остановил машину и сказал, что так дело не пойдет, нельзя все время только ехать. В Хороге нас никто не ждет, спешить незачем и вообще – привал.
Выбрали место у реки




Укутались хорошенько, спрятавшись от лютующего солнца




И к реке.




Не меньше часа шлепали по воде, гуляли по берегу, возились с глиной. Кстати, что за глина? Больше похожа на какую-то измельченную породу. Не грязь.





После водных процедур полегчало нам изрядно. Встряхнулись и поехали дальше преодолевать – именно так – тракт.
Ближе к Хорогу селения пошли чаще – на той стороне тоже.
Но в этот день мы до Хорога так и не добрались – заночевали в поле.
Афганская лепешка нас выручила на ужин.




Правда, я к ней добавила яичницу из кулябских яиц с луком и помидорами. Нам хватило (привыкли уже к суровым памирским будням)

Вообще чем дальше едем, тем больше крепнет ощущение, что не все так и плохо в Афгане – или, во всяком случае, в этой части Афгана.
Линии электропередач целы и с виду вполне работоспособны.




Ближе к Хорогу, кишлаки вообще напоминают цветущие оазисы






До Хорога мы добрались только утром следующего дня.
Хорог – столица Горно-Бадахшанской Автономной области. Город для Памира ключевой. Там сосредоточены все государственные и административные учреждения, банки, культурно-развлекательные заведения, игровце залы. бильярдные и т.д.
Кстати, за все время поездки по Памирскому тракту не видела ни одной мечети. Памирцы – исмаилиты. Их кумир – Ага-хан IV.
Исмаилизм чрезвычайно любопытное религиозное течение. Исмаилитами, по сути, были ассасины – этакие ниндзя Среднего Востока. Правда, после разгрома монголами их крепости Аламут и гибели Горного Старца течение утратило черты тоталитарно-террористической секты, стало просто еще одним религиозным ответвлением ислама. Но очень своеобразным и мало похожим на ортодоксальный ислам.

Возле Хорога Пяндж приобретает какой-то совсем уж равнинный вид.




Город охраняется: на въезде и на выезде у нас не по разу проверили паспорта и разрешение на въезд в Бадахшан.
И впервые потребовали справку об уплате дорожного налога и разрешение на ввоз транспортного средства. В Хороге все серьезно.
В город мы въезжали радостно-оживленные. Предвкушали, как попадем на утренний базар и прикидывали, что мы там накупим.



Базар оказался закрыт. Эта скромная стоянка – все, что там было.
Подумали, может мы рано прикатили? Еще не было 9 часов.
Не рано. Но базар не работает. Воскресенье на всем Памире – выходной Такого нет во всем Таджикистане, вообще нигде в Средней Азии. Но вот именно на Памире свои правила. В воскресенье не работают. Вообще. Никто.
Закрыты магазины, в том числе и продуктовые, лавки, кафе, харчевни, бильярдные… словом, абсолютно все.
И что же мы будем кушать? Вокруг базара все равно толпится народ - видимо, по привычке. Пошли выяснять, где могут подкрепиться голодающие туристы.
Народ нам посочувствовал, но ничем помочь не могут – выходной. Даже не так, а ВЫХОДНОЙ.
И что делать? Кулябски яйца мы уже съели.
Впрочем, позади базара на площадке заприметили какую-то суету: разводили костер: видимо кто-то сообразил, что и в выходной день людей кормить надо. Собирались варить плов. Но это часа полтора-два ждать.





Что делать? Попробуем потянуть время. Тем более, нужно подготовиться к самому сложному участку дороги: Хорог - Мургаб.
Прежде всего, отправились на заправку. Залить бензином надо полный бак, не известно, будет ли где еще такая возможности до Мургаба.
Народа на заправке собралось много. Но толпились вокруг газовой. Газ намного дешевле.
А нам надо бензин, да еще чуть ли не полный бак. Мы, получается, уважаемый клиент, да еще и гость из Екатеринбурга (о Екатеринбург, да будет благословенно имя твое!). Поэтому нас долго не держали – заправили сразу. Мы бы, впрочем, не против были постоять и подождать – все равно уличный плов еще не готов. Ну тут уж ничего не поделаешь: расплатились, поблагодарили за внимание к путешествующим – и назад.
По дороге увидели придорожный «супермаркет» с товарами из России (это у них вроде рекламного знака качества). Но стандартный российский продуктовый набор ничуть не вдохновил. Правда, углядели питьевую воду (поедем на Мургаб, там может не оказаться источников) и душанбинскую копченую колбасу. Состав этой колбасы вызывал некоторые сомнения – говядина, баранина и курдючное сало. Нам как-то свиное привычнее. Но свинины в Средней Азии нет. Коран запрещает: нечистое животное.
Поколебавшись, палочку колбасы все же прикупили.

Потом поехали проведать наш плов. По дороге наткнулись на торговцев из Гиссарской долины – им памирские правила не указ. Накупили обалденных персиков, яблок, винограда и помидоров. Персики были потрясающие – небольшие, но настолько ароматные и вкусные, каких я сроду не едала. Нежные, чуть терпкие с едва уловимой горчинкой. Объедение.
Но персики персикам. А миски плова они не заменят.
Возвращаемся к базару караулить наш казан.





Прошло еще минут 15 и, наконец, хозяин начал раскладывать порции. Ну уж тут мы были первые. Нам за долгое и прилежное ожидание навалили с верхом.
Боже мой, как это было вкусно! Душистый пар кружил голову. Горячий, пропитанный приправами рис с кусочками мяса… Восхитительно. Есть же в жизни счастливые минуты. Это, безусловно, одна из них.
При всем усердии съели не больше половины – уж очень объемными были порции. Зато несъеденная половина нам обеспечит о горячий ужин.

Теперь можно пускаться в путь. Смотреть все равно нечего и не на что – кругом одни запертые двери по случаю воскресенья.
Так что вперед – на Ишкашим. Это всего километров 100 от Хорога. Собственно, последнее крупное село до самого Мургаба, где, в принципе, еще можно пополнить запасы. Прежде всего, бензина.

На выезде из Хорога два КПП. Проверяют документы пограничники. В городе, насколько я поняла, правят бал военные власти.
Документы у нас были в порядке, нам пожелали счастливого пути – и выпустили.
Интересно, а что бы было, если бы не были в порядке?

Едем дальше – на Ишкашим.




Дорога идет вверх. Ишкашим находится на высоте 2500 м.
Окрестности посуровели – и снова параллельно нам бежит уже привычная афганская грунтовка.





Едем-едем – впереди вот такое строение. Не то погранпереход, не то воинская часть. Оказалось, переход на афганскую сторону. построен нашими, один из трех, по которому шла военная техника в Афганистан.



За Хорогом Пяндж местами приобретаем совсем уж странный для горной реки вид. И это первый признак, что здесь начинается Ваханский коридор.




А дальше? Дальше – Ваханская долина и Би-би Фатима-Зухра. Долина считается плодороднейшей в Таджикистане. Не знаю, я бы не сказала.





Может быть, долина своей плодородной частью сворачивает куда-то в сторону от трассы, но мы видели только пустынные горные кручи.




Ручьи пробивают дорогу в скалах. Не представляю, что здесь может расти, даже если вода есть. А уж быть житницей… Самое богатое воображение не сможет нарисовать в этих пустынных местах плодородные земли, колосящуюся пшеницу и цветущие сады.
Ну разве что это




Впрочем, может я и ошибаюсь. И под житницей здесь понимают иное: например, горные луга для выпаса скота. С этим я готова согласиться – видела своими глазами. Вообще домашней живости здесь пасется много.










На подъезде к Ишкашиму нас стал догонять ветер. В общем, ничего страшного, лишь бы не усилился. Пережидать горную бурю в палатке как-то не хотелось

В Ишкашме не было света – где-то произошел обрыв электролинии. Поэтому заправлялись бензином прямо из ведра.




И снова к Пянджу.
Хотелось бы к вечеру доехать до источника Би-би Фатима Зухра. Одна из главных достопримечательностей Таджикистана и самое святое место на Памире. В Интернете прочитали восторженные отзывы о целебной силе тамошней воды. Заодно узнали, что на склонах хребта уцелели развалины старой крепости Ямчун. Утверждают, что камням крепости более 2 тысяч лет. Может быть… Пока не увижу своими глазами – не поверю: слишком много «новодела» в Средней Азии. Похоже, тоже проходят процесс национальной самоидентификации и сочиняют себе древнюю историю, наподобие всяких самостийных и нэзалэжных.

Дорогу к источнику обозначил указатель. Мы свернули туда, и начался подъем.
Воистину путь к святыням путь должен быть испытанием.
Мне хватило с лихвой. Нос машины задрался чуть ли не на 45 градусов. Дорога резко петляла между здешними хижинами, круто уходя вверх. Причем настолько круто, что видеть можно было только небо – все остальное оставалось где-то внизу.




Дорога узкая, сразу за правой дверцей машины – обрыв – или пропасть. Если что – костей не точно не собрать.




Самое страшное – встречная машина. Разминуться решительно негде, места едва-едва для одного.
Редкий случай, когда я закрыла глаза и поручила душу Богу – смотреть на этот дорожный кошмар у меня не хватало храбрости.
Машина ползла на первой передаче. А мне казалось, что она летит как на крыльях.
И за этот стремительный (для меня) подъем позже пришлось расплатиться острым приступом – горной болезни?
А пока по дороге встретился санаторий для ветеранов, уже закрытый по причине окончания сезона.




От санатория до источника еще километр.
Дочь любуется веточкой облепихи на фоне гор.





Заснеженные пики это уже Гиндукуш в Пакистане.





А нас сначала нас встречают развалины крепости Ямчун.





А мне все хуже и хуже. Господи, когда же, наконец, доедем и остановимся!
Мечтала только об одном: забиться куда-нибудь и остаться наедине с собой и своими … недомоганиями.

На мое счастья возле источника расположился спасительный отель




Если учесть, что ветер, сопровождавший нас от Ишкашима, резко усилился к вечеру, то не передать, какое я испытала облегчение, когда нашелся свободный номер и я смогла, наконец, спокойно лечь.
Не представляю, как бы я сейчас разбивала палатки, готовила ужин…
Сил не было совсем, не хватало воздуха, нос кровил, трясло.
Домочадцы мои нормально все перенесли. Я попросила меня не беспокоить и ни к чему не привлекать. Они прониклись и тактично отправились на прогулку к источнику и на обозрение окрестностей.
Потом рассказывали, что источник обустроен, разделен на мужскую и женскую половины. Минеральная вода температурой до 60 градусов бьет прямо из скалы. Внутри снимать бесполезно – во-первых, народ раздет, во-вторых, плохо видно из-за пара.
Снаружи купальня выглядит так









Прогуляли дотемна. Вернулись восторженные: закат в горах, да еще и на такой высоте… Зрелище достойное внимания.
Белоснежные отроги пакистанского Гиндукуша никак не хотят растворяться в темноте.








Потом они поужинали, благо подогреть плов на газовой горелке нетрудно. С хорогскими помидорами плов пошел на ура.
А я лежала не шевелясь и боялась: ну свалюсь я сейчас – и что дальше? Если я на трех тысячах скисла, то что будет на четырех? Не дай Бог, повисну обузой на руках у семейства.

Ночью ветер вообще взбесился: выл, ревел, громыхал крышей, тряс окна. А А мне было тепло, уютно и спокойно под тяжелым ватным одеялом (Боже мой, даже не помню, когда в последний раз меня согревало такое – разве что в детстве).
Как бы то ни было, выспались все прекрасно. Даже, я себя чувствовала вполне бодрой и здоровой. Собрались быстро, даже завтракать не стали – потом по дороге где-нибудь перекусим.

Первые лучи солнца золотят стены древней крепости, в которой мы так и не побывали. Я так волновалась, так боялась спуска, точнее, возможного повторения приступа, что не дала даже толком сфотографировать крепость. Скорее вниз.



К моему удивлению, спуск прошел на диво спокойно – нигде даже не кольнуло. Не пугали ни обрывы, ни жуткий серпантин узкой-преузкой дороги. И вообще больше со мной такого не повторялось. Подъемы, спуски, пропасти никак на самочувствие и настроение не влияли.

От Ишкашима до Мургаба километров 400. Но это самые сложные километры. И помочь там, в случае чего, будет некому.
Мы так много всяких страхов начитались про этот кусок тяжелой грунтовки, что думали только об одном: успеть бы его пройти хотя бы за два дня. Главное – не пропороть шины об острые камни, которые в изобилии валяются на дороге. Даже подумать страшно, что будет, если на крутейшем спуске поднимать машину домкратом. Не перевернулась бы.
Словом, до предела собранные, внимательные и сосредоточенные отправляемся на Лангар.

Лангар – последний кишлак перед началом подъема. Больше нам жилья не встретится до самого Мургаба. Больше вообще можно никого не встретить – по этой дороге почти не ездят. Разве что изредка туристы.
Прощаемся с Пянджем, здесь он «горный».



Наш верный спутник и проводник от самой границы Бадахшана возле Лангара заканчивается. Вернее, начинается: здесь сливаются реки Вахандарья и Памир, образуя Пяндж.
Дальше нас будет временами сопровождать – Памир-дарья (в просторечье Памирка).

Въезжаем в кишлак Лангар и окончательно прощаемся с цивилизацией.
А ведь цивилизация это так хорошо: нарядные школьники весело бетуг на уроки, ходят люди и в очень больших количествах овцы.
Забавно выглядят, особенно курдючные. Они так смешно при ходьбе подрагивают курдюками. Напоминает некоторых наших сексуально заточенных дам.





Нам предстоит подъем на 3600. А там и на перевал Харгуш. Дорога на перевал начинается прямо за селом, та самая жесткая и грубая грунтовка, которой нас все стращали.

Подъем начинается сразу, резко, без предупреждения. Нос машины снова упирается прямо в небо.



Но я уже калач тертый, после Би-би Фатима Зухра ничего не боюсь, так что спокойно дышу во время набора высоты. Хотя воздуха-таки не хватает.
И все же… Дорога забирает все круче и круче вверх. И конца-края этому подъему не видно. Грунтовка очень пыльная, сама дорога узкая и проходит по краю. Потому фотографировать здесь нечего и думать.
Но прямо из машины я сняла на видео этот участок пути.
Можно посмотреть в реальном времени.
Проезжаем «тещин язык». Сначала туда…





потом обратно





Боже мой, как я радовалась каждому облупленному ржавому дорожному знаку! Значит, еще не забыли, помнят и числят это тропу среди дорог! Может, и завалов особых не встретим.
Завалов не было, зато был перегон скота с пастбищ на пастбища. Смирно стоим и ждем, когда схлынет эта живая волна.





Это далеко не последнее стадо. Кажется, попали на осеннее Великое Переселение скота.
Многие пастухи закутаны до самых глаз, на глазах очки – спасаются от жгучего горного солнца.







Небольшая каменистая площадка и минутная передышка




Мы тоже ехали в очках – иначе просто невозможно смотреть: глаза слезятся и болят. Фотографировать тоже очень непросто: каждый снимок «оплакан слезами» - в темных очках правильно настройки не отрегулируешь. Приходилось смотреть своими глазами.
Впрочем, энтузиазма нам это не убавляло.





Виды открывались изумительные









И почему такие красивые горы и виды на той стороне? А на нашей?

Где и когда мы поднялись на 4300 на Харгуш – сказать с уверенностью не могу. Никаких опознавательных знаков не было. Хотя в любом случае, перевал мы обязательно должны были миновать – другой дороги нет.
А что особо не почувствовали – то и слава Богу.
Единственный намек – вон та туристическая группа вдалеке. Обычно они останавливаются именно в таких знаковых точках.





Справедливости ради, еще пара слов о здешних дорогах. Наслушалась я о них всяких ужасов.
На деле, как выяснилось, не так страшен черт, как его малюют.
Да, грунтовка. Да пыль, которую моментально уносит ветер. К слову, у меня было ощущение, что Памир – родина ветров. Здесь дует постоянно, с разных сторон и штиля не бывает в принципе.
Должна признать, что хлопот нам эта грунтовка доставила намного меньше, чем «трасса» до Хорога.
Грунтовка мягкая, укатанная. Трясет не в пример меньше хорогского «асфальта».
Изредка, конечно, встречались сложные участки – но только там, где недавно прошел камнепад или случились осыпи. Там дорога еще не укатана, и ее преодолеваешь со скоростью не выше 20.
Бывает и так. Оригинальное дорожное ограждение. Впрочем, главное, что оно есть. И нас предупредили.





Но остальные участки проезжали и на скорости от 40 до 60. Как городской режим.
Еще раз повторю, после хорогского участка у нас здешняя грунтовка вообще не вызвала нареканий. Тут хоть никто асфальтом не притворяется и ложных надежд не внушает. Все честно.

А пока мы ощутимо спускаемся. Убедительное это подтверждает река.
С вершин она низвергаются водопадом. А здесь просто течет.











Памир-дарья?





Или Вахан-дарья?





Предпочитаю думать, что Памир.

Впрочем, какая разница? Здесь хорошо понимаешь тщету слова. Можно назвать/ позвать так, а можно и этак. Ровным счетом ничего во Вселенной не изменится: река как текла, так и и будет течь.
Одно могу сказать с уверенностью: эти воды вольются в поток великой Амударьи.

Река настойчиво приглашает отдохнуть утомленных путников. Не отозваться было бы невежливо.










Наш верный спутник, который ни разу не подвел нас на всем протяжении пути от Екатеринбурга через три границы, несколько Тянь-Шанских и Памирских перевалов – и благополучно, без единой поломки доставил нас домой.
Терпеливо ждет, когда мы набегаемся и нафотографируемся и, наконец, усядемся и поедем преодолевать – неважно что.




Здесь подходит к концу живописная и зрелищная часть путешествия.
Дальше пойдет «марсианская пустыня», как я ее назвала. Абсолютно сухое, безжизненное, каменистое плоскогорье.
И только дразнят издалека (еще из Афганистана или уже из Китая?) снежно-голубые склоны гор.

Что можно сказать об этой пустыне? Даже и не знаю.



Смотришь, смотришь, а она все тянется и тянется




на много километров, без изменений. Даже далекие горы все одни и те же. Как будто стоишь на месте.



Единственное развлечение - погранпост, где у нас в очередной раз проверят документы.
А потом опять одно и то же







Но вот хоть какое-то разнообразие. После горных пиков эти возвышения иначе, чем холмами и не назовешь.




Зато какие они при ближайшем рассмотрении красивые! Это особая красота – гранитная красота чистого камня, без всяческого растительного антуража

Неожиданно среди этих холмов мелькнуло странно-зеленое озерцо.





Мы уж было туда собрались, но дочь пресекла эту затею: здесь, по слухам, могут быть захоронения не то ядерных отходов от первенцев советской атомной промышленности, не то еще какая-то химия… вроде эксцессы с искупавшимися были.
Да и вода своим неестественным цветом вызывала подозрения. Едем мимо.

Последний кусочек грунтовки






И ура! Асфальт! Наша грунтовка влилась в основную "верхнюю" трассу "Куляб- Мургаб".





Плохонький, конечно, асфальт. Но по нему едут фуры и машины. Мы уже не одни.

А это, кажется, уже настоящее живое озеро Сассык-куль





Народ интересуется рыбой и рыбалкой.




После марсианских пейзажей глаза не мог оторваться от этакой красоты.









Дочь умчалась к озеру





А нам в радость даже этот незатейливый цветок

Дальше ехать легко: на основную трассу выбрались, нигде не заплутали, шины не пропороли, а дальше уже не страшно.
Стали попадаться ощутимые признаки жизни
Стадо яков, например.





Мохнатые коровы









Где-то под Мургабом проскочили перевал Найзаташ – и не заметили. Потом только сообразили, что фигурка снежного барса установлена аккурат на перевале.
Впрочем, не удивительно: само плоскогорье находится на высоте более 3.600 м., так что добрать вверх еще пару-тройку сотен не страшно.
Наконец показался Мургаб. Надо же! Доехали за день. И даже без особого напряга. Не суетились, не спешили. Слушались дорогу – и вот уже Мургаб.







Приехали уже под вечер, уставшие. Первым делом поискали, где остановиться. В самом центре поселка стоит гостиница. Сняли номер, побросали вещи и поехали по делам – да и городок осмотреть.
Первым делом нашли заправку и залили бензин.
Потом с полным баком отправились осматривать окрестности.
На центральной площади стоит памятник Ленину. Никто на него не покушается.




Чуть в сторону – и пошли типичные среднеазиатские глинобитные хижины, повернутые к миру задом.




Не знаю, почему, но Мургаб произвел на меня настолько тоскливое и унылое впечатление, что глаза бы не глядели. Все какое-то заброшенное, стены домов и заборов идут трещинами, на всем печать безнадежности и уныния.
Еще подумала, если бы довелось жить здесь, с тоски бы пропала.
Чувство бесприютности было настолько острым, что попросила вернуться в гостиницу.
Вот там жизнь била ключом: автостоперы, велосипедисты, автомобилисты, байкеры, буквально со всех концов света. Хотя нет, негров не видела.
Народ что-то обсуждал на разных языках. Группа наших ребят с мотопробега вспоминала «былые дни и берег дальний». Словом, царила приподнятая атмосфера.

Но нам было немножко не до того: устали. Поэтому выпили чаю и устроились спать.

Удивительное дело: едем по непривычным краям, непривычный климат. Совсем уж непривычные высоты. По сути, ежеминутно испытывая физиологический стресс, а спится прекрасно. Утром встаешь до восхода солнца свежий, бодрый, выспавшийся, в отличном настроении. Мне и дома-то нечасто доводится так сладко высыпаться.
Завтрак в гостинице подают рано – с 6 утра. Нас накормили рисовой кашей (если это можно так назвать). Удивительно, так прекрасно работают с рисом для плова и такую несуразную готовят из него кашу.
Впрочем, горячий завтрак это в любом случае хорошо. Тем более, сегодня предстоит проходить границу, и насколько это затянется – не известно.
С легким сердцем покидаем Мургаб. Наша следующая цель – озеро Каракуль. А где-то по дороге надо преодолеть перевал Ак-Байтал – 4650.

Между тем, утро чудесное, солнце яркое, небо ослепительно-синее. Жизнь прекрасна и удивительна.





Мелкие неудобства на трассе нисколько не раздражают – не хорогские же серпантины, в самом деле.





Вокруг красота – только успевай увековечить в семейном альбоме.




Тесен мир. С этими европейскими велосипедистами мы уже встречались под Хорогом – ночевали на одной поляне. И еще встретимся – и на границе, и уже под Ошем.





А по утрам, между прочим, здесь уже «минус», речушки и ручьи покрывается ледком. Еще раз порадовались, что ночевали в тепле, а не на подмерзающей земле.





Что это за приношение духам – не знаю, но время от времени в районе Мургаба встречаются

А вот это уже китайская граница. Столбы, обнесенные колючей проволокой, отделяют Таджикистан от Китая.





Дочь немного поколдовала с творческими фото-настройками. Вот что получилось.







На мой взгляд, впечатляет: граница, грань, ограждение… Лагерь. Для меня первый осязаемый образ Китая.







А здесь другой стиль – «рериховский». Такие фотографии получаются если использовать телевик – специальный фотообъектив. Только он дает такие необыкновенные краски.
К слову, у нас с собой было четыре фотоаппарата для разных целей.







Мы к перевалу Ак-Байтал, а эти туристы уже оттуда на Мургаб.





Нужно ли что-то говорить? Мы просто любовались поминутно меняющейся панорамой гор.




Ну вот и Ак-Байтал, самый высокий автомобильный перевал в СССР и один из высочайших в мире.
К счастью, подъем на него со стороны Таджикистана плавный. Даже особо и не ощущается. Самочувствие прекрасное. Ветер невероятно свежий и бодрящий как будто заряжен космическими энергиями, до которых здесь, на высотах, рукой подать. Так бы стоять и впитывать лучистую и космическую энергию. Становится понятно, зачем йоги и прочие отшельник уходят в горы: к первозданным стихиям: воде ледников, горному ветру, солнцу, небу…

После Ак-Байтала дорога плавно спускается вниз - ну как вниз? на 3900 к озеру Каракуль. Самое крупное озеро в Таджикистане. Сначал с дороги виднеется только полоска синего цвета






Теперь надо будет поискать съезд к озеру. Это не так-то просто сделать: берега заболочены. Мы пытались пройти и по кочкам, и по солончакам. Не тут-то дело было. все равно вязли в холодной жиже.





Но упорство побеждает любые препятствия. Мы мы-таки выбрались к самой воде. Конечно попробовали ее на вкус. Горько-соленая.
И конечно не последовали Чалдонову совету искупаться в озере. Холодно, ветрено, соль кругом... Нет уж.








Погуляли вдоль берега, насколько позволяла болотистая почва, налюбовались действительно прекрасным озером. Пора и в дорогу.




Нет, задержаться здесь не хотелось. Поселок Каракуль производил впечатление едва ли не более унылое, чем Мургаб

Граница Мургабского района. От озера Каракуль до границы всего километров 50. Кстати, на земле возле памятного знака лежат рога горного барана - архара. Редкий вид, исчезающий. Но здесь его дом. Видимо, охота все же разрешается.





А вот это уже граница Таджикистана. Даже не верится: неужели доехали?




Дальше погранпереход. Дорога к нему обозначена архарьими рогами.









Сам погранпереход фотографировать не стали. Тем более, как раз в это время туда прибыла серьезная комиссия: европейцы, американцы. Они выделяли деньги на строительство современной пограничной заставы, прежде всего, для контроля за наркотрафиком. Построили новые павильон, напичкали его оборудованием, ходят важные чины, осматривают, переговариваются. А тут мы...

Впрочем, нам это все не помешало. Пограничники были настроены очень дружелюбно. Туристы из России здесь нечасто. Хотя вообще в год регистрируется до 1 млн. посещений ГБАО.
Расспросили на хорошем русском языке нас о впечатлениях. Мы поделились самыми восторженными отзывами.
За милой беседой не забываем и официальную часть: заполняем бумаги, сдаем разрешение на ввоз транспортного средства и чек об уплате налога. Потом проходим таможенный досмотр, затем наркоконтроль.

Впрочем, нас особо не донимали, машину просто осмотрели вскользь. Еще и шоколадными конфетами угостили. Причем, угощал памирец. Он так и представился: "Я памирец" . Смотрю, на смуглом, с неистребимым горным загаром лице блестят ярко-голубые глаза. Овал лица совершенно европейский, белозубая улыбка и вообще - обаятельный. И впрямь, ариец.

Приятно, конечно, поболтать с доброжелательным собеседником, но граница есть граница. Отсюда бы побыстрее унести ноги.
И вот шлагбаум поднят - мы въезжаем на нейтральную полосу. Таджикистан закончился, Киргизия еще не началась.

Дальше нас ждет перевал Кызыл-Арт 4200 м. На перевале киргизский погранпост.
Места сказочно красивые. Вот так все бы перефотографировать и увезти с собой. Мы и не ленились – щелкали в четыре фотоаппарата.









Кызыл-Арт. Стоим, любуемся - и где-то немного прощаемся: больше 4-тысячников нам не встретится.






А дальше прямиком к киргизской погранзаставе.




Киргизскую границу всегда проходили быстро и без проблем. И тут по привычке настроились на то же самое.
Зря. Подъезжаем к КПП, а там очередь. На перевале Кызыл-Арт, высота 4200 – очередь! И она не двигается!!
Толпятся какие-то непонятные люди по обе стороны заставы. Выглядят они как солдаты Наполеона после бегства из Москвы.
Что все это значит?




Идем выяснять. Оказывается, из Бишкека прикатила группа вьетнамских туристов. Но у них не оказалось визы или она была неправильно оформлена. Вызвали представителя фирмы из Бишкека. Началось выяснение обстоятельств, звонки, слезные просьбы, уговоры…

Все напрасно: погранцы там серьезные – в полной боевой выкладке и шутить не склонные.
Вьетнамцы бродят вокруг КПП, закутались, кто во что горазд: стоят уже долго, а на перевале холодно и ветер продувает насквозь. Разбирательству конца-края не видно.
В конце концов, приняв во внимание все более громкие и настойчивые просьбы непричастных, отогнали вьетнамскую группу в сторону и начали пропускать остальных.

Мы заняли очередь сразу за европейскими велосипедистами. С ними мы время-от-времени пересекались на Памирском тракте и даже ночевали на одной поляне под Хорогом.

А пока суть да дело, сделали еще несколько фотографий.







Здешними горами можно любоваться бесконечно. Особенно выразительные эти, присыпанные сединой снега.




Все это хорошо, но как там очередь? Очередь начала продвигаться и довольно бодро.
Вот и европейцы поехали на паспортный контроль. Мы следующие: стоим, ждем.
И наблюдаем чрезвычайно интересную картину: водитель открывает багажник, достает оттуда бутылку вина и протягивает погранцу: подарок. Следом достает еще одну. Туда же. Потом выудил планшет, зарядник к нему. Объяснил, что к чему и куда вставляется. Тоже подарок.

Мы с огромным интересом все это пронаблюдали, переглянулись – у нас никаких «подарков» не заготовлено. Ладно, ждем, что дальше будет.
Дальше наша очередь. Въезжаем на стоянку.
-Россияне?
-Россияне.
-Выходите, вон там паспортный контроль.
Проходим паспортный контроль, нам по-быстрому шлепают штампы. Мы их придирчиво проверяем – знаем этих умельцев.
Дальше отправляемся на таможенный – он же нарко – контроль. Следом за европейской парой.
Выходят они оба. Погранец водителя спрашивает: драйвер?
- Драйвер.
-Женщина пусть сидит в машине, а вы поднимайтесь (таможня на втором этаже павильончика).
Водитель в сопровождении погранца идет вверх по лестнице.
Служивый подходит к нам и обращается к мужу:
- Драйвер?
Муж возмутился:
- Какой я тебе драйвер? Свои, россияне. Россия.
-А, ну тогда сиди. Давай паспорта.
Отдали паспорта. Минуты через три-четыре выносит нам паспорта со всеми отметками и желает счастливого пути.
Ну мы и поехали. Европейцев же, надо полагать, оставили для досмотра и дальнейшего потрошения. И то сказать, Европа – не Россия.

После перевала начинается спуск в Алайскую долину.



Здесь уже Киргизия.





Кстати, теперь мы могли оценить подъем на Ак-Байтал со стороны Киргизии. Страшное дело. Он очень крутой, безжалостный, нисколько не щадящий слабое женское здоровье и нервы. Вот уж где может скрутить горняшка! Это еще умолчим о глинистой дороге, которую увлажняют и смачивают подтаивающие на солнце ручейки и лужицы. И тогда на перевал можно вообще не заползти из-за скользкой глины, налипающей на колеса.
Какое счастье, что мы преодолевали перевалы в щадящем режиме, со стороны Таджикистана. Не знаю, как перенесли бы киргизский подъем.







Доезжаем до аила Сары-Таш. Насколько я поняла, это здешний райцентр. Там заправились бензином и остановились решить, чего нам хочется.




Можно сразу ехать в Ош и к вечеру туда обраться.
Можно отложить Ош и проехать с полсотни километров по Старому Памирскому тракту. Его проложили еще в царские времена армейские саперы в чисто военных целях, когда бодались с Британией за контроль над Средним Востоком.
С одной стороны, стала сказываться общая усталость от поездки, хотелось куда-нибудь в тепло и чтобы сытно и вкусно покормили, наконец.
А с другой - увидеть Пик Ленина (пик Ибн-Сины, по нынешним таджикским картам).
Но, в конце концов, границы пройдены, время позволяет, а другой возможности уже может и не представиться.
Пожалуй, главным доводом было другое: перед нами во всей красе развернулись Памирские горы. Те самые, с легендарными семитысячниками.
Мы еще вчера высматривали одну-две заснеженные вершины – и все они были на той стороне, что нас немало огорчало. А здесь такое богатство – целая белоснежная гряда – и вся наша.





Старый тракт идет аккурат вдоль нее. Умели же предки выбирать места для дорог!



И вся она как на ладони.





Решено - едем к Пику Ленина.

Долина довольно густо заселена. За окном проплывают один за другим киргизские аилы






В долине реки Кызыл-суу пасутся стада коров, овечьи отары, конские табуны. Народ явно не бедствует.








А вот и поворот к альпинистскому лагерю, приютившемуся у подножия пика Ленина.