НАШИ ПУТЕШЕСТВИЯ

Как же! Я уже написала про штатив выше.

И только-то?) Тема штатива не раскрыта до конца!
Итак. После обозначенных выше событий в виде самостоятельной прогулки по Карасйоку мы втроем (мы с Людой и Таня, удачно встреченная нами в автобусе) вернулись в парк Sapmi и совершили более тщательный обход чумов. Мало ли, что пропустили. Дорожки в конце концов вывели нас к отелю (опять же, Rica). Тут, кажется мне, пришла в голову мысль попробовать окружающие сугробы на ощупь (и на глубину). Мы с Людой выбрали место попушистее и .... штатив упал на нее сверху. Как - история умалчивает)

Какая хорошая память! Впрочем, тебе же штатив на голову не падал.

зато мне регулярно "падал" на коленки впереди сидящий любитель оленей в автобусе...
мы квиты?

Если он при этом храпел, то да!

Да у меня свидетелей пол–автобуса!))

Четвертый день (5 января).
Поднявшись в пять утра и очень вкусно позавтракав, мы вышли на улицу, готовые продолжить путь. Ночное небо распахнуло облачную пелену и окинуло нас ярким сиянием звёзд! Морозным сиянием: на градуснике долгожданный минус двадцать один, и это отличный шанс увидеть сияние северное!
Вот так, под звёздами, мимо домиков, из труб которых уютно валил дымок, постепенно мы въехали на территорию НАТОвского военного гарнизона, где было почему-то по-русски написано: «Запретная зона». И никого!
Пустующие кемпинги ожидали своего сезона. Горы у дороги сулили камнепады. А мы приближались к Ледовитому океану. Вот она уже, холодная просторная гладь Порсангерфьорда.
Узкая голубоватая полоска светлевшего где-то позади горизонта подрумянилась. Немного просветлело. У берега стала угадываться легкая утренняя дрожь. Звёзды гасли, ночь отступала.
Около девяти утра за окном показалась… знакомая рыба! Та, что стоит у дороги возле скромного отеля «Olderfjord Hotel Russenes», в котором мы ночевали позапрошлым летом! Это тихое место красиво в любое время года.
Мы остановились и с трепетным чувством нечаянной приятной встречи побрели по знакомым камням к знакомому фьорду. Он был тих и светел, как само утро. Ночные огни отражались в воде неподвижными золотыми змейками. Фьорд спал, поэтому можно было подойти по пологому берегу к самой воде и коснуться её руками. Синеватые облака над фьордом повисли задумчивыми волнами. Облака… Сегодня нам бы лучше обойтись без облаков.

Лёгкая позёмка кружилась по дороге, проложенной по краю возвышающихся с левой стороны гор. Справа дорогу окаймляло невысокое ограждение, за которым гора продолжала нарушенный дорогой свой естественный уклон, спускаясь к самому фьорду. Берег был настолько изрезанным, что мы постоянно кружили, поворачивая то налево, то направо, старательно повторяя изгибы его линий.
Редко впереди появлялось медленно приближающееся сквозь сумерки желтоватое облако света – встречные автомобили. При ближайшем рассмотрении оказывалось, что это вовсе не автомобили, а какая-нибудь грузовая техника, окутанная в движении удивительным снежным вихрем. Ещё реже по пути встречались маленькие одинокие домики на пологом побережье, в окнах которых иной раз горел свет.
Холмы и гряды то пропадали из виду, то вырастали снова, затягивая в недра своих тоннелей. Тусклый жар «вечного восхода» зимнего полярного солнца тлел справа по борту под нависшими низко над горизонтом полосами тёмно-серых облаков и проплывавшими над ними рваными хлопьями. На том берегу, за позолочённой рассветом стальной гладью вод, картина была иной: горы совершенно сливались в своей белизне с низкими сонными облаками, не признавая никаких границ меж небом и землёй.
Вдруг с заснеженного склона скатилась огромная Луна и повисла впереди, прямо над дорогой. Она могла бы преградить нам путь, но только не сегодня. Этим утром Луна пребывала в сентиментальном настроении и, заливая Землю серебристым светом, щедро открывала взорам… лунные ландшафты. Если б на Луне когда-нибудь была зима, она была бы именно такой. Луна, что обитала в небе средь далёких звёзд, давно мечтала о земной зиме. Мечта эта была несбыточной, но такой красивой и светлой, что согревала каменное лунное сердце, потому что была ещё и мечтой любимой.
Как известно, мысли материализуются. И самые безумные мечты сбываются, если в это верить. Луна это знала и верила. В тихое зимнее утро она выходила на дорогу, чтобы самозабвенно танцевать, играя в прятки со студёными ветрами средь холмов, и беспокоить своим притяжением воды фьордов. Полярной ночью здесь могло возникнуть нечто, что невозможно светлым летним днём. Полярная Земля всегда смотрела на Луну с особым интересом. Лунные грёзы вдруг переплелись с земными, и… всё поменялось меж собой в один момент! В момент, когда мы прибыли сюда! Что было призрачной мечтой, вдруг обрело реальные черты и силу…
Горы за окном стали более пологими и белыми. Пейзаж вокруг словно вжимался в землю, быть может, оттого, что слишком тяготел к Луне, так сильно, что был скован страхом перевоплощения. Луна была не гостьей, а хозяйкой, что вела нас за собой, и мы послушно следовали её зову. Не за её мы светом шли – за ней самой. Она висела в небе путеводною звездой и непрестанно убегала, показывая путь и увлекая за собой всё дальше, дальше...
Какие белые простые и непостижимые просторы… Лунный ландшафт - да, это, несомненно, он. Здесь и сейчас под нашими ногами - мы едем по нему! Неужто по самой Луне??? Но как же удаётся нам в эти минуты одновременно видеть её в небе? Быть может, это отражение лунных грёз в нашем земном сознании? Что здесь реально, а что нет, кто знает? Но ясно лишь одно - это прекрасно!
Здесь и сейчас пульсировала жизнь, снаружи и внутри нас, и в Земле с Луною. Мы чувствовали эту связь, как наяву, хоть это и казалось сном. Здесь и сейчас – вот главное, всё остальное будет после. Симфония Луны, спустившейся с небес, звучала ритмом сердца и струной, затронутой в душе. Мы говорили языком предчувствий с волшебным миром, что простирался за окном нашего «корабля», прибывшего сюда из незнакомых и чужих широт далёких. Сюда, где главной оказалась широта души, открытой для общения с полярным миром. Мы были все безмолвными, но говорили: не словами, но чувствами, среди которых важным было лишь шестое. Мы были на одной волне с природой, с этим прекрасным и непостижимым миром. Слова здесь были не нужны. Одна лишь музыка была созвучна этому моменту и соразмерна. Василий, тонко чувствуя его душою, наполнил нашу атмосферу той самой музыкой, что фантастически прекрасно сочеталась с лунным флёром, - Ян Сибелиус «Серенада дальних холмов»…

Мы выскочили из длинного узкого жёлто-красно-серого чрева последнего – подводного - тоннеля и растворились в благодатных нежно-бело-голубых морозных красках долгого полярного утра… на острове Магерёйя! Средь безлюдного величия гор виднелись приветливые огоньки жилых домов. Да здесь не только дома, а ещё и другие сооружения, - оазис полной жизни посреди каменно-снежно-водной пустыни! Это Хоннингсвог – самый северный город в Европе, и мы ещё сюда вернемся. А пока – никаких задержек, только вперёд, всё выше и выше…
В белой долине даже серая вата облаков вдруг стала такой же белой и мирно повисла в небе. Внизу открылась нереально светлая и прекрасная бухта фьорда, окружённая грядой белоснежных гор…